1965 Минаева Очерки археологии часть 14

Маджар, как и другие крупные золотоордынские города, делился на отдельные участки — кварталы, в беспорядке, широко разбросанные по левому высокому берегу Ку­мы вплоть до реки Буйволы, позже превращенной в искусственное озеро. На плане развалин Маджара, составлен­ном ставропольским губернским землемером А.П. Архиповым в 1848—1858 гг., то есть значительно позже того времени, как этот город перестал существовать, было обозначено 43 полных квартала и, кроме того, 7 кварталов нанесено на план полностью. В пределах всех обозначенных кварталов было указано 426 холмов различной величины, 168 углублений малого размера, 4 — среднего и 6 — крупного размера; 32 окопа средней величины и 6 окопов значительных размеров, одно кладбище, расположенное возле реки на горе, и 4 основания каменных башен.

Северо-восточнее этой части города, в долине Кумы, на­ходилась другая часть Маджара. Посредством плотин и дамб долина, где располагался город, защищалась от разливов реки Кумы и представляла, таким образом, пло­щадь, вполне пригодную для заселения.

Богатые дома строились из хорошо обожженного кирпича, имевшего квадратную форму, и из естественного камня. Украшались они особым «обделочным» кирпичом, лицевая сторона которого покрывалась глазурью голубой, зеленой, красной или желтой окраски. Иногда глазирован­ные кирпичи украшались рисунками цветов или растений; часто из мелких глазированных кусочков создавались раз­личные узоры в виде звезд, цветных зигзагов и других геометрических фигур. Такие украшения располагались на карнизах зданий, косяках дверей и окон, стенах и полах. Имелись они на общественных зданиях, сооружениях над погребальными склепами и жилых домах знати. Стены ме­четей и медресе (высшие мусульманские школы), кроме того, украшались рядами глазированных плиток с цитата­ми, взятыми из Корана. На темно-синем или голубом фоне ярко выделялись белые или черные арабские письмена.

Кое-где возвышались круглые каменные башни; там и сям виднелись небольшие сооружения с куполообразным верхом. Стены их были украшены цветными глазированными кирпичами и причудливым орнаментом. Это были погребальные сооружения — мавзолеи. Подобные им по­стройки до сих пор еще можно видеть среди развалин средневековых городов Крыма.

В Ставропольском краеведческом музее хранится брон­зовая дверная ручка, найденная в развалинах Маджара. На ней арабская надпись: «Кто пришел сюда, спасен будет».

Беднейшие строения возводились из кирпича-сырца, имевшего такую же квадратную форму, как обожженный кирпич. Здания из кирпича-сырца имели четырехугольную форму. Внутри они делились на две или три комнаты. По­лы в комнате чаще встречались глинобитные, реже были устланы обожженным кирпичом. Иногда в полу цветными глазированными кирпичами выделялось в виде квадрата место для мусульманской молитвы — намаза. Вдоль стен шли земляные возвышения, одни более узкие, а другие более широкие. На первых сидели, на вторых спали.

Отапливались дома посредством дымоходов, проведен­ных под полами. Топка располагалась вне жилых комнат, но под одной с ними крышей, — в сенях, как сказали бы мы теперь. Эту систему отопления принесли, по-видимому, среднеазиатские мастера, волей или неволей попавшие сюда.

Лицевая сторона дома была обращена во двор. На улицу же выходила длинная глухая стена. Улицы были тесные, узкие, грязные.

Водою город снабжался при помощи водопровода. В неглубокой канаве, облицованной квадратным кирпичом, прокладывались длинные глиняные трубы, после чего канава засыпалась землей.

По крутому склону левого берега Кумы, в северной части города, шла широкая лестница, выложенная большими белыми изразцовыми плитами. По ней можно было спускаться в нижнюю часть города, в долину Кумы. Много разного народа селилось в городе Маджаре. Верхушку общества составляла татаро-монгольская знать — крупные скотоводы-кочевники. Но в городе они жили мало, проводя большую часть года среди просторов северокавказских степей, где паслись их стада рогатого скота и табуны лошадей. И лишь на зиму, отогнав стада на подножный корм к побережью Каспия, возвращались они в Маджар.

Постоянными жителями города являлись оседлые земледельцы —огородники и садоводы, населявшие преимущественно нижнюю его часть. Это были, главным образом, остатки того населения, которое покорили татаро-монголы при завоевании Северного Кавказа: кипчаки (половцы), аланы, черкесы и другие. Занимались они и хлебопашеством, об этом свидетельствует тот факт, что во время раскопок домов в долине Кумы было найдено много орудий сельскохозяйственного труда: каменные жернова разных размеров, крупные цилиндрические камни — волокуши для обмолота хлеба, серпы, лемеха, косы и прочее.

Значительную долю сельскохозяйственных продуктов жители города должны были вносить в качестве податей хану-феодалу и местному чиновничеству.

Значительный процент населения города Маджара со­ставляли ремесленники и торговцы. Вообще города Золотой Орды представляли собой крупные торгово-ремесленные центры. Не отставал от них в этом отношении и Маджар. В северной части развалин города и до сих пор заметны небольшие бугры — остатки домов, разделенных узкой, но довольно прямой уличкой, где среди бугров, при нарушении дернового слоя, встречаются стекловидное шлаки и глиняные толстые трубки с застывшей на них цветной глазурью. Этими трубками мешали глазурь во время ее варки. Тут же встречаются скипевшиеся обломки от нескольких сосудов, части сосудов с поврежденной формой, сосуды, с поверхности которых глазурь стекла и застыла каплями, — все это брак производства, следовательно, в этом районе города находились гончарные ма­стерские. В них изготовлялась поливная посуда, расписные глазированные изразцы для отделки зданий, простая глиняная посуда: кувшины различных размеров, светильники, хумы для воды и зерна, водопроводные трубы, фля­ги, украшенные причудливым рельефным узором, предмет весьма нужный в быту скотовода-кочевника. Перебросив через седло две такие фляги, связанные ремнем, он мог надолго обеспечить себя водой в жаркое летнее время.

Наиболее ценные образцы керамики привозились со стороны, но главная масса глиняной посуды производи­лась на месте. С помощью хорошо оборудованных горнов ремесленники-гончары умели изготовлять высококачественную посуду самых разнообразных форм, умели они расписать сосуд синей, зеленой, желтой и другими красками, изобразить на нем ветви деревьев, птиц, рыб, сделать надписи арабскими письменами и затем покрыть роспись тонким слоем глазури. Они выработали специфиче­ские приемы производства, начиная от изготовления гли­няного теста до особых способов размещения сырой посу­ды в обжигательном горне. Благодаря этому керамика, изготовленная в золотоордынское время ( XIII — XV -вв. н. э.), резко отличается от всякой другой и легко узнается.

Кроме гончаров в Маджаре жили и работали резчики по кости. Многие мелкие предметы домашнего обихода — игольники, игральные кости, различные коробочки, ящички и прочее — изготовлялись ими из костей домашних жи­вотных. В развалинах городов находились как готовые костяные поделки, так и кости, обработанные не до конца,— полуфабрикаты.

Судя по наличию шлаков, содержащих железо, можно думать, что среди ремесленников Маджара были и специалисты по металлу: кузнецы, мастера по выделке ножей, холодного оружия, земледельческих орудий, серпов, леме­хов, по выделке простой металлической посуды, по изго­товлению маленьких металлических замков в виде конь­ка, столь распространенных в золотоордынских городах.

Несомненно, имелись, мастерские резчиков по камню. Они изготовляли резные плитки для украшения богатых зданий и надгробных сооружений-мавзолеев, делали над­могильные плиты с орнаментами и арабскими надписями. Такие плиты в большом количестве были найдены в горо­де.

Жили здесь и строители-каменщики, воздвигавшие крупные сооружения города. Некоторые из этих сооружений — каменные башни, мечети, мавзолеи — и после гибели города долго еще стояли на своих местах и привлекали на развалины Маджара многих путешественников и ис­следователей.

Особую группу составляли ремесленники по выработ­ке строительного кирпича. В нижней части города обнаружены обжигательные печи. «Мамайский «кирпич», как прозвали его русские поселенцы, отличался не только своей квадратной формой, но и большой прочностью.

Можно предположить, что в Маджаре существовало и кожевенное производство, так как город находился в весь­ма благоприятных условиях для развития этого ремесла. К сожалению, явных следов этого производства среди раз­валин города не обнаружено.

То же можно сказать и о производстве по обработке шерсти. Трудно допустить, что в прикумских степях, в высшей степени пригодных для овцеводческого хозяйства, в крупном торгово-ремесленном центре, каковым в XIII — XIV вв. был город Маджар, отсутствовали бы мастерские по обработке этого ценнейшего сырья. Однако явных сви­детельств этому мы не имеем. Изделия из шерсти не кера­мика и не металлическое производство: они не могут устоять против тлетворного влияния времени.

Кто же были эти ремесленники? Откуда пришли они на берега Кумы?

На Востоке и эпоху феодализма завоеватели часто пе­реводили ремесленников из захваченных городов на новые места. Так же поступали и монголы. Плано Карпини в своем сочинении «История монголов» рассказывает, что «в земле сарацинов и других, в среде которых они явля­ются как бы господами, они забирают всех лучших ремес­ленников и представляют их ко всем делам. Другие же ремесленники платят им дань от своего занятия». Прак­тики переселения ремесленников из завоеванных городов и областей в свои города придерживались и татаро-монголы Золотой Орды. Русские летописи говорят о том, что татары при завоевании и разорении городов русских кня­жеств ремесленников не убивали, а уводили к себе. Были, конечно, ремесленники и среди исконных обитателей долины Кумы. Трудно только предполагать, чтобы в числе ремесленников встретились завоеватели страны — татаро-монголы.

Город Маджар был не только ремесленным, но и тор­говым центром на Северном Кавказе. Он лежал на путях, соединявших в то время Закавказье и Малую Азию с устьем Дона и устьем Волги. Пути эти определились задолго до эпохи Золотой Орды и были хорошо известны тогдашнему торговому миру.

О развитой торговле Маджара говорит, прежде всего, большое количество монет, найденных среди развалин этого города. Подавляющее большинство монет было чеканено при Узбек-хане (1312—1342 гг.). Затем следуют монеты Тохтогу-хана (1290—1312 гг.), непосредственного пред­шественника Узбек-хана, и, наконец, монеты Джанибек-хана (1342—1357 гг.), сына Узбек-хана. Это был период рас­цвета Золотой Орды. Особенного подъема как в экономическом, так и в культурном отношениях Орда достигла при Узбек-хане. Торговые гости свободно и безопасно мог­ли проезжать от Судака вплоть до Хорезма (Хивы). Путь этот был оборудован ямами (ямскими дворами) с гостиницами, конной поставой волами и верблюдами. Купцы, приезжавшие из Индии, Средней Азии, Китая, Генуи и Венеции, посещали как столицу, так и другие города Зо­лотой Орды. Послы разных государств Запада и Востока толпились в ставке Узбек-хана.

Не удивительно поэтому, что и в золотоордынском городе Северного Кавказа именно в этот период шла наиболее оживленная торговля, было в обороте наибольшее количество монет с именем Узбек-хана.

Монеты с именем Маджара относятся к XIV столетию. Данный факт лишний раз подчеркивает, что расцвет торговли Маджара падает на этот век. В связи с широким денежным оборотом находились в обиходе маленькие гли­няные шаровидные сосудики с узкой прорезью сверху — денежные копилки. Глиняная копилка — обычная и ча­стая находка в развалинах Маджара.

Кроме золотоордынских в Маджаре найдены персид­ские и китайские монеты, значительное количество китай­ского фаянса, бронзовые китайские зеркала, посуда из Хо­резма, бронзовая маленькая ступка, употреблявшаяся для аптекарских надобностей. Подобные ступки хорошо были известны в средневековых городах Западной Европы. Все это привезено сюда торговыми караванами, прибывавши­ми из восточных и западно-европейских стран.

Процветала в то время еще одна отрасль торговли — это торговля рабами. Материальных остатков от нее, ко­нечно, не сохранилось, да и не могло сохраниться. Но по историческим свидетельствам и по всему укладу социаль­но-экономической жизни Золотой Орды, мы такую торгов­лю с достоверностью можем предполагать. В Золотой Ор­де рабов было много. В качестве рабочей силы они не иг­рали большой роли, а служили главным образом това­ром. Рабов вывозили в Крым, в Генуэзские колонии. От­туда их направляли дальше. Вывозили рабов также в Египет и восточные страны. Рассказывая о разгроме Ногая войсками Тохтогу-хана в 1299 г., Рукн-ад-дин-Бейбарс пишет следующее: «Из жен и детей их взято было в плен многое множество и несметное скопище. Они были прода­ны в разные места и увезены в (чужие) страны. В об­ластях Египетских султан и эмиры накупили множество людей, которых привезли туда купцы». Иногда само насе­ление Золотой Орды было вынуждено продавать своих де­тей в рабство. Эль-Омари о тюрках (половцах), входив­ших тогда в состав Золотой Орды, пишет: «Во время го­лода и засухи они продают своих сыновей. При избытке же они охотно продают своих дочерей, но не сыновей, детей же мужского пола они продают не иначе, как в крайности».

Базары Маджара обслуживали в первую очередь мест­ные потребности. Кочевое население близлежащих степей привозило сюда продукты своего хозяйства: скот, шерсть, сало, молочные изделия, шкуры, лошадей, а здесь покупа­ло все для себя необходимое: ткани, изделия из металла, глиняную утварь, хлеб, соль и прочее.

Наряду с местной торговлей базары Маджара обслу­живали и караванную торговлю купцов, которые приезжа­ли сюда из западных и восточных стран. Сообщая о смер­ти князя Михаила Тверского, убитого в 1319 г. приближенным Узбек-хана — Кавгадыем, неподалеку от Пятигорска, где в это время кочевал Узбек-хан, русская летопись говорит: «Посла тело блаженного в Маджжьчары с своими бояры». В Маджжьчарах гости (русские купцы), знав­шие покойника, хотели прикрыть тело его дорогими тка­нями и поставить в церкви с честью, со свечами, но боя­ре московские не дали. Из Маджара повезли князя Ми­хаила на Русь.

Следовательно, в 1319 г. в Маджаре были русские гости (купцы) и даже была христианская церковь. Эти известия летописи подтверждаются и археологическими находками. Среди развалин города были найдены металлические кресты, по размерам подобные тем, которые употребляются в православных церквах. Встречены также каменные надгробные плиты с изображением христианских символов — крестов и подсвечников со свечами. По преданию, христианская церковь и караван-сарай, где стояло тело Михаила Тверского, находились вблизи Кумы, неподалеку от того места, где впоследствии возник город Св. Креста (ныне Прикумск). В 1889 т. на этом месте был построен Мамай-Маджарский воскресенский монастырь. В настоящее время здесь находится больница города Прикумска.

В Маджаре можно было встретить купцов из весьма отдаленных стран. Арабский путешественник Ибн-Батута, посетивший Орду в 1333 году, говорит о том, что на базаре Маджара он видел еврея из Андалузии (Испания). В своей книге «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий» он описывает некоторые города Золотой Орды и, между прочим, город Маджар: «Поехал я в город Маджар, город большой, (один) из лучших городов тюркских, на большой реке, с садами и обильны­ми плодами... На базаре этого города я увидел еврея, ко­торый приветствовал меня и заговорил со мной по-арабски. Я спросил его, из какой он страны, и он сообщил, что он из земли Андалузской (Испания), что он прибыл отту­да сушей, а не ездил морем и приехал через Константино­поль великий, через румские земли и страну черкесов... Из города Маджара мы собирались ехать в ставку султана, находившуюся в четырех днях пути от Маджара в местности, называемой Биш-даг. Биш — значит у них пять, а даг значит гора. На этом пятигорье (находится) ключ горячей воды, в котором тюрки купаются. Они полагают, что кто выкупается в нем, того не постигнет кручина болезни».

Таким образом, интернациональность рынка — черта, характерная для всех крупных городов Золотой Орды, была свойственна, как видим, и Маджару.

В указанном выше произведении Ибн-Батута еще раз упоминает город Маджар. Характеризуя Узбек-хана, он говорит: «Владения его обширны и города велики. В числе их: Кафа, Крым, Маджар, Азов, Судак, Хорезм и столица его (Султана) Сарай». Здесь арабский путешествен­ник ставит город Маджар наряду с крупнейшими золотоордынскими городами, каковыми являлись Сарай, Хорезм, Азов. В самом конце XIV в. Маджар пережил сильное потрясение.

В 1395 г. Тимур двинулся со своим войском из Закав­казья на Терек. Разбив Тахтамыша на реке Тереке, Тимур направился к Астрахани. «После отобрания (у жителей Астрахани) имущества, все бессловесное и одаренное да­ром слова было отдано на поток и разграбление».

Поход Тимура по Волге был ознаменован поголовным выжиганием всех золотоордынских городов и уводом в плен основной массы золотоордынского населения, кото­рое направлялось через Кавказ в Самарканд. При таком всесокрушающем движении армии Тимура и при длитель­ном пребывании ее на Северном Кавказе, в частности на Сунже и Тереке, трудно допустить, что город Маджар остался в стороне от этих грозных событий. Несомненно, что его судьба оказалась такой же, как и судьба других золотоордынских городов.

Н о жизнь в Маджаре после разгрома все же возродилась. Среди развалин города найдены монеты XV и даже XVI вв. К XVI в. относятся и некоторые надписи на надгробных плитах. Очевидно, что в XV и XVI вв. город, или его развалины, были обитаемы. Но это уже не был тот крупный торгово-ремесленный центр, каким он был в XIV в. Жизнь в нем еле теплилась. Весьма возможно, что в последние годы своего существования город принял вид незначительного селения или даже, по словам проф. В.А. Городцова, представлял священное, но уже запустевшее место, куда стекались верующие для совершения религиозных обрядов и поклонения предкам.

Памятники XVII в. среди развалин Маджара отсутствуют, следовательно, в это время город уже не существовал.

В «Книге Большому Чертежу», составленной, как известно, в XVII столетии, по материалам конца XVI века, город Маджар уже не упомянут, а сказано только об юрте, сохранившем имя Маджара, да о мечетях: «А по реке Куме, с правой стороны, семь мечетей татарских Можаров Юрт да мечеть по другой стороне реки Кумы Арак Кешень».

Но память о Маджаре жила еще и во второй половине XVIII в. Путь из Царицына (ныне Волгоград) на Северный Кавказ назывался по имени города Маджара. Так, в рапорте астраханскому губернатору генералу Якоби, ве­давшему постройкой Азово-Моздокской линии, от крепо­сти (№   8) которой получил свое начало город Ставро­поль, было доложено, что «Волжские и Хаперские казаки вместе с владимирским драгунским полком выступили в Кавказский край из Царицына... 6 августа 1777 г. по Маджарскому тракту».

На Северном Кавказе сохранились следы сельских поселений золотоордынского времени. Три таких поселения были обследованы нами в 1945 г. в долине реки Сунжи, правого притока р. Терек. Одно из них находи­лось на левом берегу Сунжи, километрах в пяти к западу от аула Закан-Юрт, второе — на том же берегу, западнее станицы Самашкинской, и третье — на правом берегу Сунжи, против аула Закан-Юрт.

Первое поселение занимало большую площадь от об­рыва над рекой до подножия Сунженского хребта. На площади поселения в беспорядке размещались остатки жилищ из самана, задернованные в настоящее время и поросшие бурьяном; возле них виднелись какие-то ямы, быть может, бывшие водоемы. Это поселение по своему характеру повторяет золотоордынские поселения Нижнего Поволжья — «классической» территории Золотой Орды. То же беспорядочное размещение жилищ, те же размеры и материал для жилища (саман в основном), те же ямы — водоемы вблизи жилищ, то же отсутствие каких бы то ни было укреплений вокруг поселения.

Второе поселение характерно следами огородных плантаций при нем, на которых заметны были следы канав, перерезавших участок в разных направлениях. Поселение располагалось на низкой ровной площади, ограниченной с западной стороны протоком, стекающим с Сунженского хребта. Сухое русло его четко вырисовывалось на равни­не. Подобные плантации со следами оросительной систе­мы наблюдались нами на правом берегу Волги, близ с. Александровки, Волгоградской области.

Указанные памятники расширяют наши представления о хозяйстве населения Золотой Орды. Становится понят­ным сообщение арабского путешественника Ибн-Батуты том, что во время визита его к старшей, главной жене Узбек-хана, она угощала его свежими вишнями. Следует ду­мать, что вишни не были привезены издалека, а взяты из ближайших садов Поволжья. Население Золотой Орды, наряду со скотоводством, занималось и земледелием, в том числе садоводством и огородничеством. Кочевое же скотоводство было главнейшим и как бы привилегирован­ным занятием. Оно являлось делом завоевателей — монго­лов. Даже ханы со своими придворными в летнюю пору выходили на кочевье.

часть 15